Хитрость медведицы Матрёны
Притча от братьев Бондаренко
Ничему не хотел учиться у медведицы Авдотьи медвежонок Ивашка. Бранит, бывало, его медведица, а Ивашка сердится:
— И как это ты всё видишь? Это, наверное потому, что я у тебя один.
И тут заболела медведица Авдотья и пригорюнилась — куда Ивашку девать. А соседка её, медведица Матрёна, и говорит:
— Давай его ко мне. У меня своих медвежат двое, а где двое есть, там третий не помешает.
Обрадовался Ивашка — среди Матрёниных ребят его незаметно будет. Не делай ничего — и слова никто не скажет.
Переспали ночь. Собралась медведица завтраком медвежат кормить, смотрит — её Мишук и Машута заправили постели, а Ивашка и не подумал. Как была она у него раскидана с ночи, так и осталась. Задумалась медведица: как быть ей? Как сказать Ивашке об этом? Пожурить, ещё обидится. Скажет: «Если мать заболела, то уж и ругают меня». И тогда кликнула медведица сына своего и ну его виноватить:
— Ты что же это, Мишка, как постель плохо убрал? Погляди, куда у тебя подушка углом смотрит?
— К окошку, — прогудел медвежонок.
— А куда нужно, чтобы она глядела?
— К двери, — прогудел медвежонок.
— Так что же, выходит, я тебя зря учила? Да я вот тебя сейчас за вихор. Убирай всё сызнова.
Раза три Мишук пропотел, пока его мать бранить перестала. Мишука перестала, Машуту начала:
— А у тебя, Машка, что это одеяло морщится? Разве, я тебя так учила постели убирать?
Уж она её, уж она её!
«У, — думает Ивашка, — у Мишука с Машутой все-таки заправлены койки, и то она их вон как куделит, а что же будет, когда до меня очередь дойдёт?..»
Подбежал к своей кровати, заправил её скорее, одеяло разгладил, чтобы ни одной морщинки не было. Подушку углом к двери поставил, сделал всё, как надо. Похвалила его медведица:
— Вот у кого учитесь постели убирать. И ещё своих медвежат поругала.
Стали за стол садиться. Смотрит медведица — её Мишук и Машута умылись, а Ивашка и не подумал даже. Он у себя дома никогда не умывался.
— Всё равно, — говорит, — к завтрему опять испачкаюсь, грязный буду. Зачем же тогда сегодня умываться?
И в гостях неумойкой за стол полез.
И задумалась медведица: как быть? Пристыдить Ивашку? Ещё обидится медвежонок. Скажет: если мать заболела, то уж и стыдят меня.
И напустилась тогда медведица на сына своего:
— Что же это ты, Мишка, умылся как? Щёки потёр, а под носом кто мыть будет? Разве я тебя так умываться учила?
— Нет, — прогудел медвежонок.
— А что же ты позоришь меня перед гостем?
Уж она его, уж она его! Раза три пропотел Мишук, пока его мать бранила. Побежал поскорее к умывальнику. А медведица дочь свою отчитывать принялась:
— А ты, Машка, что же? Шею вымыла, а про уши забыла. Я тебя разве так учила умываться?
Уж она её, уж она её!
«У, — думает Ивашка, — Мишук и Машута всё-таки умылись, и то она их вон как бранит, а что же будет, когда она увидит, что я совсем неумытый за столом сижу?..»
Вскочил скорее — и к умывальнику. Морду вымыл, уши, шею чисто-начисто продрал.
Похвалила его медведица:
— Учитесь, — говорит, — у Ивашки, как умываться надо.
Так и повелось с той поры: увидит медведица у Ивашки непорядок какой, своих медвежат винить начинает, а Ивашка догадается и, пока до него очередь дойдёт, приведёт себя в порядок. Похваливает его медведица, Ивашка тоже доволен.
— Хорошо, — говорит, — что я ей чужой: не сразу она меня замечает. Пока своих отбранит, меня уж и бранить не за что. Вот как.
