Добрый день, дорогие читатели! Сегодня я хочу привести ряд высказываний и прогнозов экономиста Михаила Хазина. Материал взят с сайта worldcrisis.ru и блога http://khazin.livejournal.com/.

Макроэкономический прогноз на 2009 год

РБК: Минэкономразвития: Второй волны кризиса не будет

Комментируя сегодняшнее заявление министра финансов РФ Алексея Кудрина о том, что сейчас ожидается вторая волна экономического спада в связи с проблемами возвращения займов реальным секторам, заместитель главы экономического ведомства Андрей Клепач сказал, что у Минэкономразвития иная точка зрения.

"Мы не ожидаем, что пойдет вторая волна спада. Есть риски, что к осени может быть вторая негативная волна из-за недостатка внутреннего спроса, из за отсутствия достаточной кредитной поддержки. Но есть шансы этого избежать", - отметил он.

По словам А.Клепача, антикризисные меры правительства в виде вливаний в банковскую систему 555 млрд руб. дают эффект более 1% ВВП. Он подчеркнул, что это деньги, которые обязательно должны дойти до реального сектора.

Комментируя показатели последнего месяца, представитель МЭР рассказал, что спад ВВП РФ в феврале 2009г. по отношению к февралю 2008г. составил 7,3%. Он напомнил, что падение валового продукта за январь-февраль 2009г. составило 8%, а за январь - 8,8%. При этом снижение ВВП в феврале к январю 2009г. составило 0,8% в то время как в январе 2009г. к декабрю 2008г. снижение составляло 2,4%. Таким образом, отметил А.Клепач, спад замедлился.

"Мы находимся около дна, но это не значит, что падение закончилось. Об этом говорить преждевременно", - подчеркнул замминистра. Он пояснил, что экономический спад продолжится в течение трех кварталов 2009г., при благоприятном развитии событий в IV квартале 2009г. начнется рост, а при неблагоприятном - спад продолжится.

Можно много говорить об американской экономике - но общество там, все-таки, сегодня сильно более здоровое, чем у нас.

... Но основная интрига недели вертелась вокруг бонусов для менеджеров финансовых компаний, получающих помощь государства - и вот тут поднялась такая волна возмущения, что последствия оказались серьёзными. Генеральный прокурор штата Нью-Йорк Эндрю Куомо затребовал список тех сотрудников Merrill Lynch, что получили премии перед поглощением со стороны Bank of America - менеджеры последнего робко попросили сохранить оные имена в секрете, однако были в грубой форме посланы подальше: более того, им дали понять, что именно огласка является одной из целей всего мероприятия. Ещё более жестокая буря поднялась вокруг AIG - премии сотрудникам которого вызвали дикую ярость со всех сторон; эта ярость вскоре направилась на весь финансовый сектор, ибо, как стало известно, страховщик имел привычку выписывать кучу изначально выглядевших очень сомнительно обязательств крупным банкам - так что федеральная помощь шла в основном на погашение долгов именно перед этими банками, а вся эта операция выглядела как вполне банальное присвоение средств налогоплательщиков плутократией. Как и следовало ожидать, раскрытие названий основных получателей денег от AIG не принесло сюрпризов - разумеется, впереди планеты всей гордо шествует Goldman Sachs (отхвативший почти 13 млрд. долларов платежей AIG): в этой связи как глупая комедия воспринималось возмущение главы ФРБ Нью-Йорка Уильяма Дадли, бывшего главного экономиста Гольдмана - что вызвало массу ехидных комментариев.

Но уже вскоре всем стало не до смеха: президент Обама обрушился с бранью на AIG, а прокурор Куомо пригрозил начать уголовное расследование и потребовал имена всех получателей премий - особенно всех выбесило то, что крупные бонусы получил отдел деривативов, принесший десятки миллиардов баксов убытка. Министр финансов Гайтнер заявил, что пора злодеев попросту обанкротить, Обама потребовал любыми средствами вернуть деньги, а срочно прибежавший в парламент глава страховой группы Эдвард Лидди испуганно говорил, что его люди уже получили письма с угрозами учинить над ними суд Линча через повешение (<на струнных проволоках>) - в одном из писем говорилось (дословно): <Если государство не справится, мы сделаем это своими руками - и лично я скоро узнаю имена всех вас и ваших детей вместе с вашими адресами> - однако глава Комитета по финансовым услугам Конгресса Берни Франк в ответ на эти попытки разжалобить себя окинул Лидди ледяным взглядом и бросил <Это ничего: давайте сюда все имена>. Бонусополучатели пришли в ужас и спешно принялись <добровольно> возвращать полученные деньги - однако это уже не помогло: Палата представителей мгновенно приняла закон об обложении крупных премий в компаниях, получивших заметную помощь казны, подоходным налогом по ставке 90% - причём глава налогового комитета Чарлз Рэйнджел дал понять, что 100%-ный уровень не был введён лишь для того, чтобы штаты и муниципалитеты смогли ввести и свои налоги, отобрав остающиеся 10% из таких премий в местную казну. Бешенство общественности было стол велико, что ни мироеды, ни их адвокаты даже не пытались что-то изменить - они явно испугались за свои жизни и притихли. Ну а дорогим россиянам остаётся лишь мрачно смотреть на всё это - одновременно читая о том, как 23 членам правления Сбербанка, получающего огромную помощь государства, выписывают премии в среднем по 41 млн. рублей (1.25 млн. долларов) на каждого:

Ratio economica: Кризис еще на год как минимум

Сергей Гуриев  Олег Цывинский

Как долго продлится кризис? И не перерастет ли он в депрессию? Наш ответ на эти ключевые вопросы: кризис закончится не раньше середины 2010 г.; вероятность депрессии пусть и невысока, но уже вполне ощутима.

Окончания кризиса в России не будет без восстановления мировой экономики. Когда же оно произойдет? Стоит ли доверять прогнозам МВФ, Федеральной резервной системы и национальных правительств (в том числе российского)? В основе большинства из них лежит экстраполяция (перенос прежних тенденций, моделей, структурных закономерностей в будущее). Такие прогнозы работают относительно неплохо в спокойные периоды, но теперь похожи на гадание на кофейной гуще. Не стоит верить и новоиспеченным гуру, ведь многие из них предсказывали мировой кризис в течение последних десяти лет, и им наконец-то повезло. Мы доверяем экономистам, которые не занимаются предсказаниями, а лишь документируют то, что уже случалось в прошлом. Именно такое простейшее историческое исследование кризисов, по нашему мнению, и будет намного более точным прогнозом.

Например, Кармен Рейнхарт из Университета Мэриленда и Кен Рогофф из Гарварда представили новую версию статьи о последствиях системных кризисов. Они изучили последствия всех значительных банковских кризисов во время Великой депрессии и за период после Второй мировой войны. В отличие от их работы годичной давности нынешняя работа посвящена изучению не только банковских, но и системных кризисов, и не только в развитых, но и в развивающихся странах. Их база данных включает кризисы и в Азии 1990-х гг., и в Аргентине 2001 г.

Выводы таковы. В среднем банковские и финансовые кризисы приводят к значительным и длительным негативным последствиям для реальной экономики. Показатели падения от пика до дна таковы. Рынок акций рушится на 55%, и падение растягивается на 3,5 года. Цены на недвижимость в реальном выражении уменьшаются на 35%, и это продолжается шесть лет. А в Японии во время <потерянного десятилетия экономического роста> 1990-х гг. и начала 2000-х цены на недвижимость падали 17 лет подряд. Государственный долг увеличивается на 86%. Безработица вырастает на 7 процентных пунктов и остается на таком уровне в течение четырех лет. Правда, в развивающихся странах рынок труда более гибкий и выздоровление происходит быстрее. ВВП падает на 9%, и это продолжается в течение двух лет. Средняя длина обычной рецессии - всего один год, т. е. кризисы, изученные Рейнхарт и Рогоффом, продолжаются вдвое дольше обычного. Многолетние затяжные рецессии обычно происходят в странах, где необходима значительная реструктуризация экономики. Нынешний кризис приведет к намного более значительной роли государства в экономике, пересмотру системы регулирования и значительному изменению финансовых рынков. Поэтому есть значительный риск того, что нынешний кризис продлится дольше, чем два года.

Роберт Барро и Хосе Урсуа из Гарварда в своей новой статье о депрессиях ХХ в. изучают те из них, которые происходили одновременно со значительным падением фондового рынка. Они рассмотрели 25 стран, для которых есть точные данные о фондовом рынке и показателях ВВП или потребления. В их базе данных - 198 эпизодов значительного падения фондового рынка (более чем на 25% от пика до дна) и 84 депрессии (падение потребления или ВВП более чем на 10%). В среднем депрессия длится 4,3 года и ВВП падает на 23%. В 58 случаях депрессия и крах фондового рынка происходили одновременно. Барро и Урсуа рассчитывают, какова вероятность того, что падение фондового рынка приведет к депрессии. Вероятность <незначительной> депрессии (спад потребления или ВВП составляет величину в интервале от 10% до 25%) - 30%. А вероятность значительной депрессии (падение более чем на 25%) - 11%. Правда, многие из этих кризисов (45%) пришлись на войны. Если исключить из рассмотрения депрессии военного времени, то падение фондового рынка приводит к незначительной депрессии примерно в 20% случаев, а значительной депрессии - в 3%. Другими словами, Барро и Урсуа говорят, что в нынешней ситуации вероятность падения ВВП более чем на 10% составляет одну пятую.

Итак, исследования Рогоффа и Рейнхарт показывают, что оздоровления экономики не следует ждать раньше середины 2010 г. (если считать началом кризиса середину 2008 г.). А Барро и Урсуа предупреждают о значительной вероятности депрессии. Что это означает для российской экономики? Во-первых, придется сокращать расходы. Резервный фонд Минфина скорее всего будет потрачен, и придется прибегать к заимствованию за рубежом. Во-вторых, восстановление мировой экономики является необходимым условием окончания кризиса в России, а неверная экономическая политика может затянуть российскую рецессию и после того, как кончится мировая. Поэтому необходимы активные действия власти и по восстановлению функционирования финансовой системы, и по реструктуризации экономики.

Авторы - ректор Российской экономической школы, профессор «Морган Стэнли»; профессор Йельского университета и Российской экономической школы.

Антикризисные эксперты могут обойтись казне РФ в 100 млн рублей

МОСКВА, 19 мар - РИА Новости. Совет при правительственной комиссии по повышению устойчивости российской экономики, созданный в декабре 2008 года, просит у властей РФ около 100 миллионов рублей на антикризисные проекты, пишет в четверг газета "Ведомости".

Выделять ли деньги на работу экспертного совета при антикризисной комиссии первого вице-премьера Игоря Шувалова, сейчас решают в Минэкономразвития.

"19 февраля председатель совета, ректор Академии народного хозяйства (АНХ) Владимир Мау написал письмо Шувалову с просьбой о выделении денег. Совет, пишет Мау, уже подготовил материалы (например, о развитии отраслей), но теперь нужны "оригинальные работы... по антикризисной тематике". По предварительным расчетам, нужно примерно 100 миллионов рублей", - пишет газета.

Неделю назад, 12 марта, замминистра финансов Татьяна Нестеренко попросила Минэкономразвития рассмотреть обращение Мау и представить расчеты, отмечает издание. Ответ Минфину скоро будет готов, говорит представитель Минэкономразвития.

Зампредседателя совета Ксения Юдаева заявила "Ведомостям", что деньги пойдут не на зарплату членам совета, а на исследования. "Цена глубокого опроса - 100-500 тысяч долларов. 100 лучших экспертов страны не могут работать только на энтузиазме", - приводит газета слова члена совета Татьяны Малевой.

Экономический прогноз на 2009 год.

Реальное развитие ситуации показало, что, скорее всего, у американской элиты нет ни понимания реальных причин кризиса, ни, соответственно, адекватного антикризисного сценария. Почему нет – это вопрос отдельный, то ли качество экспертов сильно «хромает», то ли произошел серьезный раскол элит, который не позволяет найти консенсус по выработке конструктивного подхода к проблеме. Во всяком случае, внешне не заметно, чтобы в США (да и во всем «западном» мире) появились бы официально признанные эксперты, которые были бы способны выйти за пределы монетаристских догм и понять реальный масштаб происходящих событий.
Но в любом случае, уже в самом начале президентской выборной гонки в США из нее выбыл самый качественный антикризисный управляющий – Джулиани, а затем спор шел между ветераном «холодной» войны, самым старым в истории претендентом на место в Белом доме Маккейном и «сладкой демократической парочкой» - Обамой и Х.Клинтон. Последняя явно представляла собой попытку «реинкарнации» администрации Клинтона, со всеми ее клептократическими замашками, построенными на «неисчерпаемых» ресурсах разграбляемых остатков СССР. А вот Обама казался символом перемен, что и позволило ему выиграть предвыборную кампанию.
Но еще до этого в США началась острая стадия кризиса. Как понимает читатель настоящего сайта, «ящик Пандоры», то есть прорыв инфляции в потребительский сектор, открылся в августе 2007 года и к сентябрю года прошедшего инфляция достигла достаточно приличных значений – в промышленном секторе существенно выше 15%, а в потребительском – около 10%. В условиях кризиса доверия и активности ФРС и казначейства США по вложению в экономику как можно большего количества денег для борьбы с кризисом ликвидности, такую ситуацию (при все возрастающей инфляции) можно было бы продолжать еще какое-то время, но тут произошел, что называется, «несчастный случай».
Секретарь казначейства (министр финансов) США Г.Полсен решил поддержать республиканского кандидата Маккейна и использовал для этого два инструмента. Во-первых, он начал снижать мировую цену на нефть, которая росла все лето. Напомним, что эта цена формируется на финансовом рынке нефтяных фьючерсов, который, во многом, контролирует инвестбанк ГолдманСакс, который ранее возглавлял Полсен. Во-вторых, он начал поднимать курс доллара относительно других валют, для чего совершил турне по всему миру, предлагая главам центробанков разных стран покупать доллары (Россию, кстати, тоже посетил). Видимо, доводы Полсена оказались убедительными, мировые центробанки начали скупку доллара США и он начал расти. И, теоретически, такая комбинация, теоретически, позволила поднять рейтинг республиканской администрации среди избирателей, поскольку понижала цену бензина и уменьшала стоимость импортных товаров, китайских в первую очередь.
Реальность же, как это часто бывает, оказалась несколько иная. Вывод центробанками большого количества долларов с рынков и резкие колебания цен на ранее стабильно росший актив (нефтяные фьючерсы), которые испугали руководителей крупных фондов, в свою очередь заморозивших большое количество наличных долларов «до лучших времен», вызвало резкое обострение кризиса долларовой ликвидности. Основными его жертвами стали банки, особенно крупные, и домохозяйства. Последние в условиях инфляции были вынуждены резко сократить свой спрос, который уже нельзя было компенсировать все возрастающими кредитами, в частности, из-за резко усложнившихся условий секьютеризации задолженности. И, как следствие, кризис в США начал приобретать ярко выраженные дефляционные черты: с резким спадом спроса, последующим падением производства и цен производителей.
Отметим, что все исследования начала периода «Великой» депрессии, сделанные в рамках монетарной парадигмы, говорили о том, что этот кризис начался из-за ошибки ФРС, которая «необоснованно» ужесточила денежную политику. Сейчас ФРС денежную политику формально ослабляла (ставку опущена фактически до нуля), но острый кризис ликвидности, устроенный Полсеном, наложившийся на и без того уже существующий кризис доверия на финансовых рынках, стал аналогом такого «ужесточения» денежной политики, поскольку доступность денег резко уменьшилась. Так что начало кризиса удивительно напоминает события тех лет.

Фактически, сегодня можно уже смело говорить, что острую стадию кризиса, которая, как и в 1929-33 годах, состоит в быстром падении совокупного спроса, остановить уже невозможно. Но если тогда реальный экономический кризис начался весной 1930 года, а минимум был достигнут во второй половине 1932 года, то сейчас, он будет продолжаться дольше. И потому, что в его течение вмешиваются структурные проблемы (то есть, накопленный в производственных и инфраструктурных предприятиях за почти три десятилетия избыточный спрос), и потому, что власти США из политических соображений, максимально оттягивают его продолжительность.
И вот здесь самое время перейти собственно к прогнозу на 2009 год. Все тенденции, изложенные в предыдущем прогнозе, относящиеся к острой стадии кризиса, остаются в силе, но главные из них стоит повторить. И, в первую очередь, ту проблему, которая стала очевидна весной предыдущего года. А именно, разрушение системы оценки финансовых рисков и страхования финансовых активов. С точки зрения общеэкономической, это означает, что система рефинансирования убытков компаний и перенесения их «на потом» работать перестает. А значит, прятать убытки в балансах, относя на все более и более «дальние» (с точки зрения цепочек секьютеризации) деривативы, становится для предприятий все более сложным, а затем и вовсе невозможным.

И в этом смысле начавшийся 2009 год станет годом признания убытков компаний. Этот процесс начался уже в прошлом году, но его масштаб и скорость сильно вырастут в этом. Проблема состоит в том, что вся мировая экономика на протяжении десятилетий строилась на эмиссионном стимулировании спроса, а значит, в условиях быстрого его спада, становится убыточной практически полностью. Некоторым аналогом тут может выступить ситуация в России в начале 90-х годов, когда требовалась радикальная перестройка системы управления и планирования практически всех предприятий. Теоретически, поскольку главной проблемой современных корпораций являются накопленные за последние десятилетия долги, можно было бы предложить их обесценение путем быстрой инфляции, однако сейчас этот механизм работать не будет, поскольку он одновременно обесценивает и совокупный спрос. А значит, такое развитие событий ставит под угрозу все инфраструктуру, что производственную (причем как товаров, так и услуг), что посредническую, рассчитанную на значительно больший объем работы.
В последнее время эту проблему решало государство, которое, фактически, брало на себя все убытки, покрывая их частично из бюджета, а частично, из эмиссии. Поскольку альтернативы не видно, то этот процесс будет только расширяться. А значит, «парад девальваций» национальных валют будет продолжаться не только для того, чтобы поддержать спрос на продукцию национального производства, но и для того, чтобы взять на себя убытки национального производителя. Понятно, что для каждой конкретной страны это не может продолжаться бесконечно, причем чем меньше страна (с точки зрения масштабов экономики), тем быстрее она в этой ситуации должна будет признать суверенный дефолт. И, скорее всего, именно в наступившем, 2009 году, мы увидим на первом этапе единичные, а потом все более и более частые суверенные дефолты.
Отметим, что, теоретически, существует и другой подход к убыткам, а именно тот, который принят в США, для которых важнее сохранить жизнедеятельность предприятия, чем доходы кредиторов. То есть, теоретически, государства могут и не закрывать свои предприятия в рамках «жесткого» банкротства, а просто списывать их в процессе банкротства ускоренного. Беда только в том, что такая политика на фоне постоянно падающего совокупного спроса будет достаточно мало эффективна по чисто экономическим причинам. Не говоря уже о том, что такие методы работают, когда речь идет об индивидуальных случаях, когда же банкротства становятся массовыми, то они могут только обрушить всю систему кредитования экономики. Отметим, что сами денежные власти США в прошлом году активно поддерживали как раз кредитную систему. Вопрос только, что они будут делать, когда масштаб признаваемых убытков резко возрастет.
Попытки регулировать процесс банкротств экономических агентств будут, но реального эффекта они не дадут. Даже в СССР 80-х, где планирование было естественным образом «вписано» в экономическую жизнь, где под него были выстроены колоссальные институты, имеющие полный спектр специализации, планирование уже стало давать сбои. Главным образом по причине отсутствия внятных целей. Что уж говорить про современные США и другие «западные» страны, в которых системы планирования, в основном, корпоративные, изучаются, как правило, финансовые показатели и не используется межотраслевой баланс (который рассчитается, но, как инструмент идейно чуждый монетаристскому сознанию, игнорируется). Не говоря уже о том, что все эти инструменты имеют смысл только в условиях, когда более или менее внятно прописаны среднесрочные цели. А какие цели сегодня могут быть у США? К каким показателям они должны стремиться? Какие из их технологий могут выдержать и сохранить рентабельность при двукратном падении спроса, а какие лучше сразу закрывать, поскольку для них предельным уровнем падения спроса является процентов 20? Это все вопросы, которые власти «западных» стран даже публично ставить боятся, не говоря уже о том, чтобы начать (вчера!) действовать в соответствии с ответами на них!
Соответственно, вырисовываются два принципиальных сценария поведения правительств в уже начавшемся году. Первый: быстрое банкротство предприятий, оздоровление их балансов с резким ухудшением финансовых показателей государств. Второй – балансирование на грани массовых банкротств с точечной поддержкой отдельных предприятий и отраслей и максимально «здоровых» валютой и бюджетом.
Оба сценария имеют преимущества и недостатки. Первый – позволяет активизировать экономику государства, автоматически (за счет падения национальной валюты) поддерживает внутреннее производство и экспорт, существенно увеличивает прозрачность экономических отношений, уменьшает коррупцию. Негативные факторы этого сценария состоят в резком падении уровня жизни населения, высоком уровне социальной напряженности, высокой вероятности суверенного дефолта.
Второй сценарий позволяет максимально оттягивать потенциальный социальный взрыв, а также поддерживать (относительно) высокий уровень национальной валюты. Это усугубляет экспорт, но зато привлекает «бегающие» по миру свободные капиталы, что позволяет временно затыкать дыры в экономике. Кроме того, дорогая валюта позволяет национальным финансовым институтам заниматься активной экспансией в соседние регионы. Недостатком этого сценария является то, что он губит высокотехнологическое производство, разрушает институциональную структуру экономики и поддерживает коррупционные механизмы во власти, то есть, по большому счету, ослабляет государство в долгосрочной перспективе.
Разумеется, в «чистом» виде ни один из этих сценариев, во всяком случае, в крупных государствах, реализован не будет. Но акценты в рамках прогноза можно предположить. Первый сценарий, который, вообще говоря, более свойственен англо-саксонской хозяйственный системе, на нынешнем этапе ей как раз совершенно не нужен. Если бы Обама действительно хотел перемен (под лозунгом которых он и был избран), тогда да. Но весь состав его администрации, практически полностью состоящий из коррупционеров времен Клинтона, показывает, что они будут тянуть ситуацию до конца. Тянуть и тянуть, максимально растягивая удовольствие распределять бюджетные деньги и контролировать мировую финансовую систему. Кроме того, такой сценарий позволяет держать жизненный уровень населения США и не допускать мощных социальных выступлений (хотя по ряду данных, власти страны к ним готовятся). Разумеется, все это возможно только до некоторого момента, но я предположу, что наступит он уже за пределами 2009 года, хотя некоторые эксперты считают, что резкие события начнутся уже этой осенью.
Это означает, что власти США в этом году будут сохранять достаточно высокий курс доллара, развивать программы точечной поддержки отраслей и предприятий, увеличивать дефицит бюджета, максимально поддерживать спрос за счет увеличения социальных программ и дотируемых кредитных программ. Все это будет сопровождаться активной риторикой о необходимости «на время» затянуть пояса, поскольку выход из кризиса начнется «не позднее» IV квартала этого года или I квартала следующего. Во внешней политике США будут прилагать максимальные усилия для того, чтобы сохранить status quo, хотя бы в части обеспечения свободной конвертации доллара во всех странах, где это будет возможно.
А вот в Европе все будет гораздо сложнее. Во-первых, потому, что есть отдельно Евросоюз, а отдельно – составляющие его страны. Во-вторых, потому что есть еще зона евро, которая управляется независимо. Наконец, в-третьих, потому что в ЕС есть страны-экспортеры, и страны – импортеры. Теоретически, странам экспортерам, в первую очередь – Германии, нужен слабый евро. Однако может оказаться, что в рамках усиления своих позиций в Европе Германию как раз вполне устроит усиление евро – поскольку другие страны ЕС будут испытывать куда большие трудности и позиции Германии, прежде всего, ее банков и компаний, будут существенно усиливаться. В таких условиях Германии выгодно держать свои компании, во всяком случае, часть из них, «белыми и пушистыми», чтобы никто не мог остановить их «победную поступь» по континенту. По этой причине есть серьезные основания считать, что Германия будет ресурсами государства вытаскивать часть компаний и банков, с целью облегчить их экспансию на территорию Европы. А вот по отношению к «чужим» компаниям, в том числе не немецким и, быть может, не французским, отношение Германии (читай, ЕС и Евроцентробанка) будет максимально жесткое – в том числе, чтобы легче было брать их под контроль.
Отметим, что в наступившем году все большую роль в мировой экономике будут играть государства – в противовес транснациональным корпорациям, в частности, банкам, которые диктовали условия предыдущие десятилетия.
Что касается Юго-Восточной Азии, то здесь все будет определяться главным обстоятельством: отношениями Японии, Китая и Южной Кореи. Если они договорятся о сотрудничестве и создании единой валюты, то доллар мгновенно резко потеряет во влиянии в мире и распад на валютные зоны произойдет практически мгновенно. В этом случае есть вероятность, что США объявят дефолт по доллару и перейдут на новую валюту («амеро»), хотя, не исключено, что момент для такой трансформации уже упущен.
Если же договориться не удастся или будет принято решение отложить конкретные действия на какой-то срок (следующий год), то страны ЮВА будут максимально оттягивать момент принятия «резких» решений и играть, что называется «вторым номером».
Завершая прогноз, несколько слов о наиболее вероятном развитии событий с точки зрения макроэкономики. ВВП США, скорее всего, по итогам года упадет процентов на 10-12. Аналогично упадет в США совокупный спрос. Падение это будет неравномерным – во втором квартале может быть даже небольшой рост - если активность новой администрации по поддержке спроса будет достаточно высокой. Соответственно, к середине года доллар может припасть относительно других валют, а вот к осени должен начаться новый острый «приступ» кризиса. Велика вероятность, что к этому времени новое американское руководство будет активно создавать в мире очаги локальной напряженности, на которые можно будет списывать внутренние проблемы.