Однако, бояться нам надо не южного соседа, а самих себя, считает хабаровский ученый-экономист
Как более слабый в экономическом отношении партнер, Россия не может диктовать сегодня условия Китаю. Продажа ресурсов по очень дешевой цене, даже не торгуясь, южному соседу говорит о том, что страшнее врага, чем мы сами, у нас нет – поделился своими мыслями академик, научный руководитель Института экономических исследований ДВО Павел Минакир в интервью.
— Состоялся очередной визит в Россию китайского лидера. Эксперты считают, что отношения между КНР и Россией находятся на высоком уровне. Что Вы думаете по этому поводу?
— Эксперты тоже занимаются бизнесом, "экспертным". Чтобы этот бизнес приносил доход, мнение эксперта должно быть созвучно с "генеральной линией". Генеральная линия — все хорошо, дружба навек — от геополитики до геоэкономики. Конечно, на фоне наших отношений с ЕС и США отношения с Китаем — образец единения и находятся в высоком полете. Дружим со вкусом и без мелочей. Без мелочей — и Россия, и Китай вынуждены быть скорее вместе, чем врозь. Длинная граница, сложная история, общность недоброжелателей, необходимость заручиться стратегическими гарантиями (поддержка в Совбезе ООН, военный потенциал, производственная мощь Китая, ресурсная мощь России, военные технологии России) — это по-крупному. Потому обе страны, по крайней мере сейчас, обречены на "высокий уровень отношений". С "мелочами" похуже. По сути дела, есть только одна точка совпадения бизнес-интересов — Китай хочет покупать сырье, контролировать инфраструктуру и решать проблемы занятости, а Россия просто хочет продавать сырье, а вместе с ним и решать все упомянутые проблемы Китая. Разумеется, общая выгода от этого распределяется не поровну, нам поменее, Китаю много поболее. Почему бы не оказать столь щедрому партнеру "высокий прием"? Но это проблема не Китая, а наша. Ведь это мы "за ценой не стоим" ради "высокого уровня отношений". Мне как-то в ЕАО жаловались, что китайские компании, работающие на территории региона, зарегистрированы в Китае, не у нас. А почему? Потому, что у нас законодательство это разрешает. Так ведь это наше законодательство, а не китайское, наши правила. Почему не меняем? Лень? Принцип? Опасения обидеть? Безразличие? Или заискивание? Так тот, кто заискивает, не может быть партнером. В лучшем случае временным компаньоном.
— Есть ли потенциал для развития отношений между нашими странами? Если да, то в какую сторону?
— Потенциал для развития всегда есть, пока есть какие-то отношения. Вопрос в том, какое положение по отношению друг к другу имеют партнеры? Когда партнеры равны, то они стараются методом проб и ошибок договариваться друг с другом в областях пересечения интересов. В этом случае один вектор развития отношений.
А когда один из партнеров имеет более сильную позицию, то он диктует условия. В этом случае будет другой вектор развития отношений.
Как говорили уже, Россия в российско-китайских отношениях — зависимый партнер, экономически более слабый.
Естественно, что китайцы нас используют. Они не виноваты. Они видят возможности и их используют. Они приходят в регион, где есть нужные им ресурсы, и говорят: я хочу у тебя строить. Деньги мои, но тебе тоже останется – построишь пару школ. Это же инвестиции! Регионам же отчитаться надо об улучшении инвестиционного климата, об успехах в привлечении новых инвесторов! И если китайский инвестор говорит, что хочет, чтобы строительные компании – китайские, персонал – на 50% китайцы, ресурсы не менее 50% будут вывозиться в Китай, готовый продукт – тоже в Китай, то есть одному единственному покупателю, то мы соглашаемся. Вдруг передумает, а в другом месте согласятся? Что получает регион с такими инвестициями? Налоги? Возможно. А если да, то как много? А сколько недополучает?! А сколько теряет?
Сейчас китайцы заняты вопросом нового "шелкового пути". Указанная выше метода — успешно применяется в этом проекте. И Россия на этом пути не одинока. По тому же пути движутся и республики Средней Азии, и Казахстан. Этот же курс прокладывается в Африке и Латинской Америке.
В какую сторону развиваться событиям, во многом зависит от России. Но для этого мы должны сами понять, чего мы хотим от этих отношений, внести изменения в законодательство, начать что-то делать с административно-статусной рентой, которая, похоже, превратилась в непременную часть экономического ландшафта, которая опаснее примитивной коррупции, просто потому что она является не болезнью системы, а ее органической частью. Пора перестать, наконец, говорить, про "недопустимость вмешательства в бизнес и борьбу с административными барьерами", как только речь заходит о "естественных" монополиях и ресурсной ренте.
— В чем интересы наших стран больше совпадают: в политике или экономике?
— Совершенно точно они совпадают в одном: Китай хочет покупать сырье, ресурсы, а мы хотим их продавать. Здесь у нас наблюдается просто идеальное совпадение. Только вот результаты у нас разные совершенно. Китай, ввозя ресурсы и сырье, развивает свое производство, покупает или разрабатывает технологии, обеспечивает огромное количество народа работой. Государство выигрывает не только в краткосрочной перспективе, но и долгосрочной.
Что происходит в это самое время у нас? Да, торговля ресурсами – самая эффективная бизнес-модель: меньше затрат, быстрее доход. Вон, дерево взял, срубил, загрузил и отправил. В этой ситуации кто выигрывает? Продавец, причем только в краткосрочной перспективе. Общество, нация не выигрывают почти ничего в этом процессе, разве что некоторое количество его граждан получит работу. А в долгосрочной перспективе нация и вовсе проигрывает вчистую.
Правильная экономическая модель: субъект добыл ресурсы, продал, на вырученные деньги купил технологию. Еще раз добыл, продал и построил перерабатывающее предприятие. После чего стал уже продавать заграницу не только сырье по низкой стоимости, а готовую продукцию по цене, намного превышающей сырьевую.
Но это модель китайцев, не наша. Мы получаем только низкий доход и отсутствие перспектив, а Китай — современные технологии, производство и добавленную стоимость.
Торговать ресурсами – это сиюминутный интерес "экономических агентов". И от того, что эти "агенты" часто трудно отличимы от государства, суть дела не меняется. То, что при таком подходе стратегически проигрывает целая нация, "агентам" безразлично.
— Интересен ли Китаю Хабаровский край?
— А Китаю все равно Хабаровский это край или Калифорния. Калифорния далеко, а Хабаровский край через реку. Сосед всегда интересен. Вот только как. Не обязательно экономически. И даже культурно не обязательно. Важно, чтобы склок не было, взаимных претензий, прочих бытовых неурядиц. А с экономикой — это уже как получается. Китайцам важна территория как экономический субъект, который обладает необходимыми им ресурсами и возможностями, из которых можно извлечь пользу. Есть ресурсы, нужные им? Будет интересен. Нет ресурсов – нет и интереса. Им все равно, с кем работать.
Они работают с конкретными людьми и имеющимися у них ресурсами.
Я знаю немало успешных предпринимателей в крае. Есть среди них те, кто получает гешефт с китайцами, есть с австралийцами, с Гонконгом.
Надо понимать, что капитал идет туда, где выгодно и безопасно. Китайские деньги идут в Россию туда и столько, куда и сколько их пускают, и где им интересно.
Им интересна в целом Россия, ведь они уже прекрасно поняли, что купят у нас все, что захотят, причем, знают, что купят, откровенно, дешево. Они знают, что мы не умеем торговаться и разучились смотреть вперед. Смотреть и делать, а не рассказывать про светлое будущее..
— При таком векторе "развития" экономики какой результат следует ожидать? И как скоро мы его ощутим?
— Продажа ресурсов вряд ли разрушит нашу страну. Во всяком случае не сразу, да и ресурсы не завтра закончатся. В крайнем случае не станет валюты, закроем границы, конечно, не для всех и не для всего, как можно?! Свернется основная часть торговли, ну совсем уж в пределе вернется продразверстка, затянем пояса, разберем земли на огороды, как-нибудь выживем. Не разрушит это страну ни экономически, ни политически. Но вот что может быть разрушено – это перспектива развития. Для натурального хозяйства не нужна мысль, не нужен прогресс, нужна политическая стабильность и рабочие руки. Инициатива и "мышление" окажутся вредны. Да и сейчас уже не больно в чести. Все больше простые статистические показатели приветствуются. Чем проще, тем лучше. Народу понятнее, чиновникам приятнее. Инициативные и думающие люди хлопотны в обращении. Ну и что, что компетенции на местах будут становится все хуже, останется одна серая масса, которая будет вполне довольна когда привезут кормежку, даже интересовать не будут тем, откуда ее возят. Примитивизация общества будет тотальной.
У нас уже сейчас нет ни желания, ни умения, чтобы что-то строить и развивать.
На мой взгляд, в нашей стране не хватает таких понятий, как ответственность и обязательства перед нацией.
— Грустная картина получается. Однако, это далеко не конец, а значит, положительный исход еще может быть?
— Знаете, я когда-то — в 1989 году — давал интервью иностранным журналистам о событиях, которые происходили в тот момент в России. Тогда уже можно было начинать говорить об этом. Прошло почти 30 лет, а я все говорю то же самое: без инициативы, прорывов в медицине, образовании, науки, технологиях мы лишаем себя перспективы развития, будущего, потому что лишаем таким образом себя возможности воспринимать новое.
В настоящий же момент происходит упрощение системы, уничтожение ее разнообразия: примитивной системой проще управлять!
Самый яркий пример этому явлению — армия. Но у армии только одна цель: есть враг, и его надо убить.
Но современное общество, государство, экономика, политика – это система с чрезвычайно высоким уровнем разнообразия. И количество инструментов, методов управления ею должно быть не меньше этого уровня, которое есть в этой системе. Да, управлять многообразной системой сложно, но без этого мы движемся к аналогу концлагеря. Если наши "заклятые друзья и партнеры" на Западе и Востоке губят себя, подавляя разнообразие и примитивизируя свои общества, это не повод с упоением размножать эту бациллу национального суицида. Но это повод задуматься, а почему они это делают во всем почти, кроме экономики и технологий, кроме науки? А мы норовим все пустить под нож бульдозера, что сколько-нибудь выступает над поверхностью. Хотим иметь пустыню или болото?
Я всегда говорю лицам, принимающим решения (ЛПР): если не можете подняться выше своего уровня, взглянуть на ситуацию сверху и увидеть вектор движения в будущее, не принимайте судьбоносных решений. Это как в медицине: не навреди.
У нас, у России, нет внешних врагов. Много желающих стать врагами, если кто-то защитит при этом. Мы сами себе враги, и это самый страшный враг, которого можно придумать. Мы сами себе ставим барьеры на пути в будущее. Мы сами ответственны за то будущее, которое ждет наших детей и внуков. Или за то будущее, которое они с гневом и презрением откажутся принимать.
Это интересно
0
|
|||
Комментарии временно отключены